"Каждый из нас часто вспоминает о бывалом - с сожалением или досадой, или просто так от нечего делать, но бросить холодный, ясный взгляд на всю свою прошедшую жизнь - вот как прохожий, оборачиваясь, глядит с высокой горы на пройденное им поле...и тайный холод охватит сердце человека, когда это с ним случается в первый раз... Пока мы молоды - такого рода оглядки невозможны, и когда молодость проходит - и, как тому прохожему на горе, все ясно становится видно. Каждый делает свою судьбу, и каждого она делает... Но слишком рано пробуждается в нас сознательность; слишком рано начинаем мы наблюдать за самим собою... У нас нет другой жизненной задачи, как опять-таки разработка нашей личности, и вот мы, едва возмужалые дети, уже принимаемся разрабатывать ее, эту нашу несчастную личность! Не получив извне никакого определенного направления, ничего действительно не уважая, ничему крепко не веря, мы вольны делать из себя все что хотим...нельзя же требовать от каждого, чтобы он тотчас понял бесплодность ума, "кипящего в действии пустом"... и вот опять на свете одним уродом больше, больше одним из тех ничтожных существ, в которых привычки себялюбия искажают самое стремление к истине, смешное простодушие живет рядом с жалким лукавством... одним из тех существ, обессиленной, беспокойной мыысли которых не знакомо вовек ни удовлетворение естественной деятельности, ни искреннее страдание, ни искреннее торжество убеждения... Совмещая в себе недостатки всех возрастов, мы лишаем каждый недостаток его хорошей, выкупающей стороны... Мы глупы, как дети, но мы не искренни как  они, мы холодны, как старики, но старческого благоразумия нет в нас... Зато мы психологи! Но наша психология - это хитростное изучение законов больного состояния и больного развития, до которых здоровым людям нет никакого дела... А главное мы не молоды, в самой молодости не молоды!
   И между тем - зачем клеветать на себя? Будто уж и мы никогда не были молоды, будто в нас никогда не играли, не кипели, не дрожали силы жизни? Случалось ли вам, гуляя по кустарнику, натыкаться на тех кузнечиков, которые прыгнув из-под самых ног, я треском раскрывают вдруг ярко-красные крылья, перелетят несколько шагов и тут же падают опять в траву? Точно также и наша темная молодость иногда распускала на несколько мгновений и не на долгий полет свои пестрые крылышки... помните ли вы наши безмолвные вечерние прогулки после какого-нибудь долгого , тяглого, живого разговора? Помните ли вы эти благодатные мгновения? Природа ласково и величаво принимала нас в свое лоно. Мы входили, замирая, в какие-то блаженные волны. кругом вечерняя заря разгоралась внезапным и нежным багрянцем: от заалевшегося неба , от просветленной земли, отовсюду, казалось, веяло огнистым и свежим дыханием молодости, радостным торжеством какого-то бессмертного счастья; заря пылала; подобно ей, тихо и страстно пылали восторженные наши сердца, и мелкие листья молодых деревьев чутко и смутно дрожали над нами, как будто отвечая внутреннему трепету нежных чувств и ожиданий в  нас. Помните вы эту чистоту, эту доброту и доверчивость помыслов, это умиление благородных надежд, это молчание полноты? Неужели мы и тогда не стояли чего-нибудь лучшего чем то, к чему нас довела жизнь? Отчего нам было суждено только изредка завидеть желанный берег и никогда не стать на него твердой ногою, не коснуться его..."